— НЕТ! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ! НЕТ! ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ!
Я была на том же месте, в том же самом кресле, где начался сегодняшний день. Я одна. Грязная, рваная и одна.
ОДНА.
Без Макса.
Этого не может быть. Этого не могло случиться. Этого нет. Не реально.
Все нереально. Только я. Я и моя боль.
БОЛЬ.
Боль, раздирающая изнутри. Боль, способная заполнить собой каждый миллиметр, каждую клетку тела. Рвавшаяся наружу и поражавшая меня гневом, как языки пламени охватывают высушенное дерево. И этот гнев жаждал выйти из меня. Хотел разорвать меня и явить себя миру, представ всепоглощающим, разрушающем все на своем пути, огнем.
— Я должна вернуться за Максом! Вернуться в то же место! Ну же! Давай! Давай, я сделаю это! Я вернусь за тобой!
Я кричала так сильно, что в дверь начали стучать и звонить.
Схватив вазу, я швырнула ее через комнату, разбив о стену. Затем в зеркало на шкафу полетела картина, сорванная мною со стены.
— Давай, я сказала! Перенеси меня к Максу.
Когда закончились мелкие предметы, я схватила здоровое кресло, даже не задумываясь, что не смогу оторвать его от пола. Но оно оказалось в моих руках, и веса в нем было не больше, чем у табуретки. Изумившись силе, я отправила его в окно. Разбив двойные рамы стеклопакета, оно устремилось вниз на встречу с мостовой.
На улице, будто вторя мне, властвовал ураган, тут же ворвавшийся с завываниями в комнату, будто сирена. Он был такой силы, что занавески просто прилипли к потолку, изредка извиваясь из стороны в сторону. Все, что лежало на столе, разметало по комнате, а половина вообще покинуло квартиру через разбитое окно.
— Не то! Я должна переместиться!
Ничего не происходило. Я ударила кулаками по дивану. На секунду на улице все осветилось синим светом молний, ударивших где-то близко, а в следующий момент громыхнуло так, будто на улице взорвалась бомба. Отовсюду послышался шум разбиваемого стекла и звуки автомобильных сигнализаций.
Пальцы закололо сотней иголок, беспощадно воткнувшихся мне в руки. Я посмотрела на них, не понимая, что происходит и увидела, как множество микромолний бегают между подушечек пальцев, пересекая друг друга с жужжащим аккомпанементом.
— Да что происходит? Дай мне просто вернуться к Максу! – закричала я, пытаясь стряхнуть с себя голубые вспышки.
С рук стали слетать маленькие лучи, разрастаясь и превращаясь в большие витиеватые линии. Они с жутким треском врезались во все, что попадалось на их пути, озаряя ярким светом и сжигая в пепел. С ужасом я попятилась к окну, где к этому времени страшной силы ливень сопровождался градом из льда, размером с теннисные мячики.
В доме разрастался пожар, выла сигнализация, голос из динамиков по всему дому требовал покинуть здание.
— Если у меня не выйдет вернуться к Максу, сгорю в огне! – пообещала я себе.
Ничего.
— Давай же, пожалуйста. Я все могу. Я переношусь к Максу. Переношусь к Максу.
Я села на колени и закрыла глаза, продолжая повторять, как мантру, свою задачу. Дым жег нос, глаза слезились или плакали, уже не ясно. Рук я не чувствовала.
Я отреклась от действительности, представив его родное лицо, его запах, его улыбку, окружив себя его руками. Потом протянула к нему свои ладони и вообразила, как он тянется в ответ, сокращая расстояние между нами и…
… почувствовала покалывание, прошедшее через пальцы, пробежавшееся по всей длине рук и закрепившееся в затылочной области.
Открывая глаза, я уже знала, что у меня получилось, но все равно боялась, что это не так.
Я сидела на черном песке в скалистой пустыне, две трети неба которой было заполнено фантасмагоричным видом планеты, нависшей над ней, словно приговаривая к казни через столкновение небесных тел.
Макса видно не было. Только толпа чудовищ. Столько их не было, когда я исчезла отсюда. Я вскочила и кинулась в самую гущу, ни секунды не заботясь, что предпринять для нашего спасения. Моей целью было просто увидеть его живым, быть рядом, взять его за руку, пусть даже это будет в последний раз.
— Макс! – несколько особей повернулось в мою сторону. Кажется, я видела ногу Макса, одетую в кеды. Почему он лежит?!
— Макс! – один нейрофаг выступил вперед и побежал на меня. Я не сбавила ход, а только поднажала. Перед глазами было только бездыханное тело парня.
Из последних сил я вытянула руки перед собой, чтобы попытаться толкнуть монстра, собравшегося напасть на меня. За секунду до столкновения с ним, от моих рук отделились уже знакомые синие стрелы, спалившие в одно мгновение существо дотла. Я только почувствовала на своем языке привкус паленого мяса.
Нейрофаги начали обступать меня со всех сторон, приближаясь медленно. Макс лежал в крови, не двигался, его майка была порвана, а тело было все в бороздах от когтей.
Слезы текли из моих глаз, заливая его лицо. Я приложила голову к левой стороне его грудной клетки. Туда, где находится средоточие личности и слышится самая поразительная неповторимая музыка человека, обуславливающая его жизнь, качая кровь по организму. Туда, где стук родного сердца твоей половины, делает тебя счастливой слушательницей индивидуального концерта.
Только в груди Макса я не уловила никакого шума, сколько бы я не вслушивалась. Его грудная клетка тоже не двигалась. Трясущейся рукой я надавила указательным и средним пальцем на сонную артерию на шее, стараясь зафиксировать хотя бы слабый пульс.
Жестокая действительность расколола меня на множество мелких частей.
Я почувствовала удар сбоку, и рухнула рядом с парнем, не ощущая боли, только глобальную опустошенность. Не отрывая от него глаз, я поднялась на колени около его тела и постаралась сосредоточить всю свою ярость в руках. Сделать их носителем всей тяжести, которая неприподъемным грузом рухнула, ломая мою душу, перемалывая ментальные косточки моей личности, разрушая все, что там было хорошего.
В самом жутком и не достойном желании смерти и зла я развела руки в стороны, стараясь послать молнии, но ничего не произошло. Молнии не вырвались из меня и не сожгли всех монстров. Не было грохота, ярких вспышек. Не было ничего.
Не стало также нейрофагов. Они исчезли, не оставив после себя ни тел, ни пепла, ни даже запаха. Просто ушли в небытие, распались на атомы. Я точно знала это, не задаваясь вопросами, откуда и почему. Просто осознав и приняв свое чудовищное начало.
Я подошла к Максу и легла около него, лицом к лицу. Я понимала, что момент потерян, и массаж сердца, искусственное дыхание ему уже не помогут. Обхватив его голову руками, я потянулась к нему и поцеловала.
— Макс, ты не можешь умереть.
Почувствовав отчаяние, я прижалась лбом к его холодному лбу.
— Если ты умрешь, то я пойду за тобой. Я обещала тебе всегда быть рядом.
Я закрыла глаза, продолжая прижиматься к нему всем телом, целуя его глаза, губы, щеки, нос, мечтая слиться с ним воедино, стать частью его. Я представляла, как мы гуляем вместе, как идем, держась за руки и прижавшись друг к другу, как он прикасается ко мне губами. Воображение слилось с воспоминаниями. В моей душе он жил вечно, мы жили вечно. Мы были рядом. И теперь мы вместе.
Мы единое целое. Одно тело, одна душа, одна жизнь. Единые чувства.
Поток моей сущности покинул осязаемое тело, проник в голову Макса, оттуда растекся во все конечности, попал в каждый орган и поочередно запустил его, заставляя сердце качать кровь, а ее бежать по венам и сосудам, восстанавливая сложную систему жизнеобеспечения организма.
Мои слезы перестали течь, дыхание выровнялось, тело онемело, будто отпуская меня. Я медленно вздохнула, дав знак запуска физиологических процессов в нашем теле.
И я услышала вдох, тяжелый, со скрипом, но вдох живого человека. Под своей рукой я почувствовала, как его сердце постепенно делает несколько неуверенных ударов, а затем уже входит в ритм, возвращая музыку в жизнь или жизнь в музыку. Оно билось пока еще слабо, но обещало набрать обороты.
Я открыла глаза и с удовлетворением увидела, как грудная клетка его вздымается.
— Никуда ты от меня не уйдешь, — слезы снова закапали из моих глаз, но теперь уже от радости и облегчения, что он жив.
— Ки, что ты наделала, — Макс сказал это так тихо, едва шевеля губами, что я даже подумала, что мне показалось.
Я обхватила его руками и вернула нас домой. Вернее туда, где был его дом.
Пожар потушили, но все здание было усыпано обгоревшими предметами быта, залитыми сверху водой, окна отсутствовали, а вокруг работали пожарные, полиция и медики, за которыми я срочно побежала, чтобы Максу оказали помощь.
Вокруг дома все было уставлено машинами, с поврежденными кузовами и разбитыми стеклами. Также у магазинов отсутствовали витрины, избитые градом.
— Апокалипсис какой-то. Кто-нибудь серьезно пострадал? — спросила я у врачей.
— Точных данных нет, но вроде никто не умер. Хотя сегодня много граждан с травмами разных степеней. Что за день такой?! Посреди лета град. Да еще такого размаха. Господь совсем с ума сошел.
Я опустила голову с тяжелым сердцем, осознавая полностью свою вину. Не знаю, что происходило с погодой, но здание сгорело точно из-за меня.
— Кир, тебе, действительно, надо поспать нормально, а не в этом кресле. Ты выглядишь ужасно, — Лера печально погладила меня по руке. Мои, почерневшие на концах, обожженные пальцы заныли. – Прости, я забыла. Ты сняла повязки? Должно быть, так больно.
— Нет, почти прошло, — я сказала всем, что раскаленная железка придавила Макса, и мне пришлось ее убрать с него. На самом же деле, видимо, новые способности спровоцировали ожоги на руках.
— Слава богу, все обошлось. Целое здание сгорело, вокруг падали огромные льдины, способные проломить голову человеку, но никто не умер. Чудеса.
— Только больницы заполнены ранеными, — с грустью заметила я.
— Все-таки нереальное везение. Есть прок от новых технологий в нашем доме. Ой, в нашем бывшем доме.
— Вы еще и без дома остались, — покачала я головой.
— Ну, во-первых, все застраховано, но заплатят не скоро, конечно. Но есть и хорошая новость.. Это во-вторых. Помнишь, я говорила, что согласовала покупку квартиры с родителями? Это была частично правда. Мы уже все купили. Я хотела торжественно съехать, но теперь придется взять его пожить с собой. Естественно, на моих условиях. Тебе я тоже буду рада.
— О поздравляю! Спасибо.
— А теперь иди поспи. Вечером прилетят родители, а ты в таком виде. Наша мама упадет в обморок от такой невестки.
— Я не думаю, что меня можно так назвать. Я люблю Макса, но…
— Какие могут быть но, когда вы так смотрите друг на друга?! Да я мечтаю, чтоб на меня так смотрели.
— А Егор? – я смутилась, что коснулась ее личной жизни.
— Пока рано что-то говорить. Я за кофе, — Лера тоже покраснела и, мило улыбнувшись, выскользнула за дверь.
Макса перевели из реанимации. В себя он приходил несколько раз, но всегда не долее, чем на несколько минут. Его накачали обезболивающими и снотворным, поэтому в мгновения прозрения он был сильно дезориентирован и мало что говорил. Обшаривая палату взволнованным взглядом, Макс всегда успокаивался, увидев меня. Перед тем, как снова закрыть глаза и уйти в мир снов, он успевал послать мне улыбку и сжать мою руку в своей, заставляя каждый раз мое сердце бешено биться.
Врачи сказали, что он идет на поправку и его здоровью ничего уже не угрожает.
Ну кроме меня, конечно.
Хотя вроде в последние три дня я не путешествовала, не кидалась крупногабаритом, не метала молнии и не расщепляла живых существ, все равно мною владел страх, заставлявший помнить, что ничего не закончилось, и я все так же опасна для Макса и всех окружающих людей.
Что мне делать дальше, я еще не думала. Не заглядывала так далеко. Мое сердце было с ним каждую секунду. Оно билось в унисон с его, пропуская удар, когда я ощущала, что он волнуется. Кажется, после проникновения моего сознания в его, между нами осталась связь. Наверное, как у близнецов. Говорят, что они чувствуют друг друга по-настоящему. И когда одному плохо, страдает другой.
А по мне, так и бывает у любящих друг друга людей. Только что делать, если один из них не человек вовсе, а чудовище в милом девическом обличье?
Кто я вообще? Как мне дальше жить, если моя злость может немедленно разложить живое существо на атомы? А в минуты гнева неконтролируемые молнии поджечь половину квартала?
Я ощутила, как теплая твердая рука опустилась мне на плечо. Волны спокойствия и воодушевления накрыли меня, вызывая положительные эмоции.
— У него все будет хорошо. Он поправляется. Это благодаря тебе.
Я повернулась и посмотрела на говорившего человека. Лицо его было знакомым. Что-то колыхнулось в душе при виде его дружелюбной улыбки и синих глаз.
— О чем вы?
— Извини мои манеры. Я просто рад видеть тебя и Макса живыми и невредимыми. Меня зовут Александр.
Я вспомнила фотографию брата, которую показывал Макс. Там он был гораздо юнее. Передо мною же сейчас был повзрослевший мужчина со взглядом мудреца.
— Алекс. Брат Макса. Я рада с тобой познакомиться.
— Мы не совсем братья, и с тобой уже знакомы, но это долгая история. На эту тему поговорим позже. Мы должны идти, пока не вернулась Лера или не очнулся Максим.
— Куда уйти? – я не поняла.
— Я пришел, чтобы забрать тебя туда, где ты должна быть. Домой, в твой мир. Здесь тебе нельзя оставаться.
— Почему? – спросила я, хотя сама знала ответ. Холодок пробежал по моей спине.
Он вздохнул и сел на стул, стоявший в конце палаты:
— Для этого места ты опасна. Ты и сама уже поняла это. Тебя держит здесь только Макс. Но без тебя ему будет лучше. Нейрофаги преследуют тебя, потому что ты нарушаешь правила этой вселенной. Они будут продолжать выслеживать тебя дальше. А вместе с тобой и его. Это его мир. С ним все будет в порядке.
— Они не тронут его, если меня не будет рядом?
— Нет. Прости, что говорю тебе это лишний раз, но ты и сама знаешь, то, что он здесь, это косвенно твоя вина. Ты и я… — нам не место в этом мире. Мы должны уйти, потому что опасны для них. Для всего вокруг. Ты могла уничтожить целый город, планету, а возможно всю эту галактику, нанеся огромный урон для… многих. Импульс был мощности, санкционировать которую можно только по разрешению комиссии. Рядового человека судили бы на месте. У тебя же есть возможность оправдаться.
— Меня будут судить? Накажут?
— Накажут – это вряд ли, — он усмехнулся. – Твои родители не допустят.
— У меня есть родители?
— Да, я пришел за тобой и отведу тебя к ним.
— Хмм.
— Знаю, Киара, тебе трудно мне довериться, ты меня не помнишь, но мы дружили с детства. Очень хорошо дружили.
— Как ты меня назвал?
— Киара.
— Ответь мне на один вопрос. Кто я? И что со мной происходит?
— Это два вопроса. Я отвечу на них, а потом мы уходим. Договорились?
— Хорошо.
— Ты не чудовище. Ты Киара из рода Стратим. Здесь на Земле в славянской мифологии ты упоминаешься, как Стратим, морская повелительница бурь, в древнегреческих мифах, как Посейдон.
— Я бог? – думала, к этому моменту уже не смогу полноценно удивляться, но… что за черт?!
Александр рассмеялся.
— В каком-то смысле. Так считали древние люди. Но все гораздо сложнее. Твой род очень старинный. Эта планета, да и вся Солнечная система – лишь часть владений вашей семьи.
— Что? Как это владение?!
— Я ответил на три вопроса вместо условленного одного. Остальную информацию ты получишь там, куда я тебя отведу.
— Хорошо, а как же Макс?
— Ему будет лучше без тебя и без меня.
— Но я обещала ему, — печально сказала я.
— Он не отпустит тебя сам и будет всегда в опасности.
— Я хочу попрощаться с ним.
Он кивнул и вышел из палаты.
Я взяла Макса за руку и поцеловала его в губы.
— Прости меня, Максим. Рядом со мной постоянно опасно. Если появится возможность, я обязательно вернусь. Я люблю тебя.
Я почувствовала, как его пальцы сжались на моей руке.