Сквозь страшную головную боль до меня постепенно доходили приглушенные голоса.
– Это уникальная болезнь. Мы не знаем, как лечить ее на данный момент. Уже много поколений наши тела настолько усовершенствованы, что сами регулируют борьбу с вирусами, регенерацию и восстановление.
– Возможно, ты прав, причину надо искать в отклонениях при слиянии, – услышала я речь другого незнакомого человека.
– Я почти уверен, так как резкие скачки ее сингулярных способностей начали происходить после слияния. А теперь и это, – настаивал Алекс.
– Почему вы сразу не заявили о нарушении процедуры?
– Что происходит? – удалось мне наконец разлепить глаза, будто наполненные стеклом.
Алекс подошел ко мне и протянул руки, но вовремя остановился, сдерживая порыв, выпрямился, хотя в глазах его все еще светилось сожаление.
– Я доставил тебя в Совет, куда и должен был с самого начала, – твердо сказал он.
– Зачем?
– Здесь тебе помогут.
– Насколько я слышала, мне ничем не могут тут помочь, – я встала с импровизированной кровати, оказавшейся столом. Он мне напомнил операционный. Неудивительно, что после него все тело болело.
– Твоя симптоматика беспрецедентна, поэтому пока у нас нет ответов. Но если ты позволишь, Киара Стратим, мы попробуем разобраться, – уверенно заявил мужчина в черной одежде.
В голове пульсировало, кости ломило, мышцы побаливали, как после лихорадки, ощущалась слабость, но я все-таки выпрямилась и постаралась сделать хорошую мину при плохой игре.
– Мне уже гораздо лучше. Я бы хотела попасть домой и подумать там над вашим предложением.
– Дело серьезное. Мы знаем, что твоя сингулярность покинула тебя, – возразил член Совета.
– У меня сейчас некоторые проблемы. Возможно, все наладится, когда мне будет возвращена личность, – заметила я, не отрывая взгляда от стеклянной статуэтки, украшавшей середину комнаты, чтобы никто не заметил, как я нервничаю. Нужно было сосредоточиться. Алекс, предатель, еще поплатится за то, что притащил меня сюда. Теперь, главное, показать им, что со мной все в порядке, и я не подхожу на роль лабораторной крысы.
– Я знаком с твоей историей. Ты должна знать, что твоей личности не обнаружено в хранилище. Поэтому надеяться на возвращение больше не стоит, Киара.
– Что ж, придется по-другому решать этот вопрос, – я и сама не знала, радоваться или расстраиваться этой информации, потому что я сейчас совсем другой человек. И неизвестно, что было бы, получи я свою личность и воспоминания обратно. Почему-то мне кажется, закончилось бы все постоянным противостоянием двух разных характеров в одном теле.
Через секунду я поняла, что прозрачная фигура задрожала, а затем, повинуясь моей энергии, приподнялась в воздух. То же самое заметили и остальные. Получилось! Я укротила всплеск радости.
– Ну вот, я же говорила, что все в порядке, – демонстративно повернулась я к Алексу.
– Все же вопрос со слиянием не решен. Нам придется задержать тебя, Киара Стратим.
Возмущение вскипело во мне моментально, но я подавила свои инстинкты, ясно осознавая, что ссора ни к чему хорошему не приведет.
– Для каких целей?
– Мы должны понять, что произошло. В твоих интересах нам всячески содействовать.
– Абсолютно согласна с Вами, – решила я зайти с другой стороны. – Вы знаете, из какой я семьи. У меня есть обязанности, работа. Я буду находиться здесь требуемое для обследования время, но так же я должна иметь возможность выполнять свою работу. Как видите, Александр неверно истолковал вам мои симптомы. У меня были некоторые трудности. Но это лишь стечение обстоятельств. Мои способности блокировали, потом случилось несчастье. Возможно, поэтому возникла эта странность, но сейчас все в порядке. Я готова приступить к добровольному обследованию, – сделала я акцент на свои последние слова. – Но я прошу права на свободу передвижения.
– Конечно, Вы получите относительную свободу для своих действий, – после минутного молчания донесся голос синга, которого до этого момента я не могла разглядеть за спинами других. Теперь же он выступил вперед, и я увидела очень статного молодого мужчину с жесткими чертами лица. Волосы у него были до плеч, что очень удивило меня, так как длинных волос у современных мужчин на Сварге я до этого не замечала. Но что меня еще сильнее поразило, так это наличие веснушек, сглаживающих строгие черты, и делающих его похожим на мальчишку.
О Боже, мне показалось, или на его лице, действительно, промелькнула улыбка?! Я кивнула, ожидая продолжения. Подойдя к статуе, он протер с нее невидимую пыль и снова обернулся ко мне. Лицо его было бесстрастным.
– Случай исключительный и очень интересный. Полагаю, Ваши родственники освободят Вас от всех обязанностей, как только узнают, что их единственная дочь в опасности. С Вами произошел инцидент, взволновавший и заставивший Вашего партнера доставить Вас сюда. Если Александр описал нам процесс распада материи, а это именно он и был, то вывод один – Вы умираете.
– Но со мной все в порядке! – я невольно взглянула на руку, чтобы убедиться, что она на месте.
– Вы уже достаточно давно вернулись с Земли, чтобы заново познакомиться с основами нашей повседневности, и знаете, какова длительность жизнедеятельности сингов… – он выдержал паузу.
– Да, двести лет.
– В среднем, двести пятнадцать лет. А Вы видели на улице стариков, таких же, как на Земле?
– Нет, – мне показалось странным, что мужчина так компетентен в вопросах Земли. Это навело меня на мысль о его причастности к делам «СтратимХорс Индастрис». Хотя все же такую осведомленность можно объяснить тем, что он являлся членом Совета.
– Ты уже поинтересовалась, как мы умираем? – неожиданно он перешел к более личному обращению.
– Не уверена.
– Мы медленно стареем. Благодаря совершенному телу, иммунитету, сингулярности наш организм долго сохраняет свои силы, не желая до последнего расставаться с ними. К старости ничего из перечисленного выше не остается. Мы теряем способности и наступает процесс распада. Энергетический катаболизм. Не видишь связи? – мужчина остановился прямо напротив меня, вторгшись в личное пространство, и вопросительно поднял бровь.
– Вы хотите сказать, что я умираю от старости? – воскликнула я, действительно, шокированная.
– Я не хочу, я именно так и сказал.
– Но мне двадцать два!
– Меня тоже это возмущает. Поэтому я хочу помочь тебе, Киара. Ты позволишь?
– Когда вы хотите приступить? – опустила я руки. Одно понятно – выбор мне предоставляется только на словах, и лучше сделать вид, что я на самом деле желаю их помощи.
– Тебе станет гораздо легче, когда ты поймешь, что тобой будут заниматься именно люди твоего отца. Он собрал самых сильных биологов и витализологов. К тому же ты сможешь, как и хотела, не прекращать свою работу.
– Когда вы планируете начать? – уточнила я последний вопрос с тяжелым предчувствием.
– В Ваших интересах приступить прямо сегодня по горячим следам. Вас будут сопровождать, на случай, если приступ повторится, – он кивнул, и в комнату вошло два нейра.
Я окинула Алекса надменным обиженным взглядом и отвернулась, когда он было открыл рот, чтобы что-то сказать.
Мы переместились в «СтратимХорс Индастрис», где мне не дали опомниться, и сопроводили как раз в ту часть здания, которая с недавнего времени меня так интересовала. К моему удивлению, за множеством дверей и коридоров нас ждали люди, среди коих был и мой нахмуренный отец.
– Киара, мы сделаем все возможное, – он накрыл ладонью мою руку, еще раз шокировав меня прилюдным выражением озабоченности. Ну а как по-другому? На Земле беспокойство за близких людей – это в порядке вещей. Я – единственный живой отпрыск, хоть и бесконечно проблемный. В моем сердце шевельнулось ответное теплое чувство, находя защиту в доброй улыбке папы. Наверное, в первый раз за все время пребывания на Сварге, захотелось обнять его и сказать, как я рада, что нашла семью. Мне даже стало неудобно, что снова доставляла неприятности и заставляла родителей волноваться. После образования пары с Алексом я не особо много разговаривала с отцом, всем своим видом показывая, что не забыла его принуждения. Но теперь, заметив неприкрытую тревогу на его лице, мне стало стыдно за свои чувства. Я должна была кого-то винить в навязанном браке, и он был идеальной фигурой для этого, так как сам и заявил мне о невозможности оспорить предложение союза. Но факт остается фактом – у меня на самом деле не было выхода. Отец же… Характер человека обусловлен условиями его ареала и законами, царящими в обществе. Если бы мы были на Земле, из него, возможно, получился бы хороший папа.
– Ты уже знаешь?.. – выговорила я, сглатывая комок в горле.
– Да, случай беспрецедентный, но у меня лучшие люди. С тобой все будет в порядке. Но почему ты сразу не пришла?!
За руку он препроводил меня за еще одну дверь, где передо мной предстала подозрительная белая штука яйцеобразной формы. Я неуверенно оглянулась на отца.
– Тебе нужно в капсулу, – кивнул он, подтверждая мои страшные догадки.
Клаустрофобия – первое, что огромной неоновой табличкой засветилось у меня в голове, сигнализируя аварийными звуками.
– Я туда не полезу, – тихо заявила я ему, зная наперед, что решать не мне.
– Это просто сканер. С его помощью мы обследуем тебя, сделаем необходимые анализы, выявим ошибки. Не волнуйся, – он, казалось, был обескуражен и даже раздражен моим протестом.
– Там даже окошка нет, – пропищала я.
– Ты ничего не почувствуешь. Операция будет проходить в анабиозе.
– Операция?! – я ужаснулась.
– Не волнуйся. Потребуется биопсия костного мозга, а ее не очень приятно будет делать без анестезии. Давай. Раздевайся, и тебе помогут занять правильное положение.
Внутри было темно и тепло. Я слышала, как отбивает бешеный ритм мое перепуганное сердце, словно попавшая в силки птица. Шум в висках нарастал, а вместе с тем дыхание мое само собою замедлялось. Стало очень влажно, все труднее было сделать полноценный вдох. Наступил момент, когда мне показалось, что я совсем не могу вдохнуть, а вместо воздуха вокруг только теплая влага. Я дернулась, испугавшись, но тут же в нос и рот ворвалась вода. И я поняла, что дышу иным способом, используя жидкость вместо воздуха.
Очнулась я в белоснежной комнате на мягкой постели. Кроме кровати здесь ничего не было. В отражении я увидела себя в белом халате до колен, как это ни тривиально. В комнату через секунду вошла девушка, предположительно моего возраста. Хотя, учитывая особенности сингов, ничего точного об этом сказать нельзя.
– Доброго дня, меня зовут Алиси Хайм, – проинформировала меня посетительница, сделав ударение на первую букву своего имени.
– Здравствуйте. Вы врач?
– Нет, я стажер. Но со временем стану. Если что-нибудь понадобится, я буду недалеко. Ваш крипт, пожалуйста. На сегодня процедур нет, отдыхайте, – она положила устройство на полку около меня.
– Можно ли мне мою одежду?
– Да, конечно, – девушка подошла к стене, и через секунду та самая стеклянная панель, в которой я имела счастье наблюдать себя целой и невредимой, отъехала в сторону, явив глазам строгое серое платье. Тогда, вернувшись домой после пляжного курорта в еще влажном халате, я одела первое попавшееся.
– Я хотела бы вернуться к работе.
– Вам рекомендовано отдыхать, но никто не говорил, что Вы обязаны это делать. Если Вы понадобитесь, с Вами выйдут на связь, – кивнула она в сторону крипта. – И сегодня не назначено процедур. Я скажу, что вы в своем отделе, – внезапно закончила Алиси с улыбкой.
– Благодарю, – обрадовалась я, удивляясь ее осведомленности о том, где именно я работаю. Сама я не знала ни других сотрудников, ни о других отделах. Это было несправедливо, учитывая то, кому частично принадлежит этот холдинг.
– Но к вечеру вы должны вернуться обратно, – с долей строгости заметила девушка.
Как только она покинула мою палату, я сразу же стянула с себя кусок белой материи, осмотрела тело и, не обнаружив ни одного шва или другого свидетельства операционного вмешательства, быстро оделась в свое платье. Нацепив на руку крипт, открыла дверь и вышла в пустынный, хорошо освещенный коридор.
Не совсем понятно, зачем вообще существуют эти помещения, да и двери, если все здесь перемещаются из точки «А» прямиком в точку «Б» с помощью телепортации. Алекс упоминал, что на Сварге есть и другие расы, не обладающие способностями сингов, и пользующиеся земным способом передвижения, но я, сколько ни всматривалась, не смогла бы выделить их из окружающих людей.
Например, в нашем доме Кенек являлся представителем иной касты. С виду он не отличался от меня ничем. Все мои попытки подружиться с ним заканчивались крахом. Я не смогла пробиться через его холодную отстраненную вежливость. После нескольких неудачных предприятий, я решила оставить его в покое. На Земле я все привыкла делать сама, поэтому старалась не обременять Кенека своими заданиями. Кроме того, я вообще чувствовала себя в его присутствии крайне неудобно. Я не очень понимала условия, на которых он здесь находился, но все же считала, что слуги – это неправильно. Видимо, среди сотрудников компании тоже есть другие расы, раз всюду в здании наличествовали коридоры. Однако, это было мне на руку, так как, я могла избежать встречи с кем-то, кто мог бы поинтересоваться, что я здесь ищу. Ведь сотрудники-синги не стали бы терять время на пешеходные прогулки между лабораториями и кабинетами.
В свое крыло я не спешила, хотя мне было интересно, какие там произошли пертурбации, и что нового известно об исчезновении Дороу. Но также меня волновали тайны, хранившиеся в других отделах компании. Если верить члену Совета, здесь велись исследования в области витализма. Я тут же воспользовалась криптом, чтобы узнать о значении «Витализм». Это оказалось направление в биологии и ментологии. Наука о взаимодействии физических и ментальных сил сингов. Мог ли этот отдел иметь какое-либо отношение к Земле, если касался только сингов?
К сожалению, над дверьми я не заметила ни одной таблички, указывающей, что находилось внутри, поэтому решила ломиться во все помещения, куда можно было беспрепятственно попасть. Как оказалось, я ошибалась, когда думала, что коридорами мало кто пользуется. Вокруг периодически сновали люди. Причем многие были явно из руководствующего состава и являлись, скорее всего, сингами. Почему они просто не перемещались в нужные помещения, я не поняла. Меня никто не замечал, и я могла спокойно продолжать реализовывать задуманное. С четвертой попытки датчик наконец на меня среагировал, и панель бесшумно скользнула в сторону.
Внутри оказалось очень светло. В середине комната делилась стеклом от пола до потолка на две части. Приблизившись к прозрачному покрытию вплотную, я пригляделась к двум капсулам, находившимся по ту сторону. Внезапно в одной из них что-то шелохнулось – и высунулась маленькая ручонка, свернулась в кулачок. Он мило погрозил мне, пошатываясь из стороны в сторону. Во втором инкубаторе появилась еще одна ручка и засвидетельствовала мне свое почтение короткими взмахами ладоней. Я зачарованно смотрела на это чудо, умиляясь крошечным пальчикам. Детьми можно восхищаться вечно. Самая настоящая маленькая жизнь, взращенная в теле и рожденная в мир.
– Они – прелесть, правда?
Я вздрогнула и повернулась к девушке, незаметно приблизившейся ко мне, а теперь стоявшей рядом и всматривавшейся с ласковой улыбкой в маленькие неугомонные комочки за стеклом.
– Да, – расслабилась я, не в силах относиться настороженно к человеку, который даже не пытался скрыть ауру, переливающуюся всеми цветами счастья и любви.
– Я так рада, что все благополучно разрешилось. Все эти бесконечные обследования, процедуры, вакцины…
– Так это Ваши?
– Да. И я дождаться не могу, когда снова возьму их на руки, – она прижала ладони к стеклу, словно старалась быть как можно ближе к своим крошкам.
– Вы довольно эмоциональны, – констатировала я с интересом.
Девушка перестала улыбаться.
– Чувства весьма нестабильны в период беременности и лактации. Гормоны…
– Ясно.
– Ты на самом деле не узнаешь меня, – она развернулась ко мне всем корпусом и внимательно посмотрела в глаза.
– Сожалею, но моя личность временно утеряна, – по неясной причине захотелось быть с ней откровенной. Я не ошиблась, увидев вспыхнувшее и тут же потухшее свечение цветов печали и сочувствия.
– Мне жаль, что так вышло с твоим братом.
– Что ты имеешь ввиду?
– То, как он умер.
– В результате взрыва в лаборатории… – в смятении я автоматически процитировала Алекса.
– Нет. Ты ничего не помнишь… Я знала, что здесь что-то не так.
– О чем ты? – теперь я уже не на шутку заинтересовалась.
– Ты сможешь остаться здесь до завтра?
– Думаю, да.
– Встретимся ночью в час в коридоре, справа в двух шагах от двери, если стоять к ней лицом. Там нет датчиков. Постарайся прийти без крипта.
– Хорошо.
– Тебе лучше уйти. Через шесть минут обход, а ты не должна здесь находиться.
Я кивнула и шагнула к двери, когда ее голос остановил меня.
– Меня зовут Миерия Лада, Киара.
Я кивнула и вышла.
В отделе статистики катастроф ожидал еще один сюрприз. Вместо Дороу руководить моей стажировкой теперь стал не кто иной, как мужчина из Совета. Тот самый, с длинными волосами, который ясно дал понять, что у меня нет другого выхода, кроме как согласиться на обследование. От него просто за версту веяло скрытой угрозой. Казалось, мне на самом деле перекрыли все отходные пути.
– Рад снова видеть тебя, Киара Стратим. Мы не познакомились. Ведь ты не помнишь меня. Мы были знакомы и раньше. Володар Род.
– Какое… необычное имя.
– Да? – усмехнулся он. – Оно означает «Властитель».
– О… тогда родители Ваши верно угадали. Ведь Вы состоите в Совете.
– Можно сказать и так, – ухмыльнулся Володар Род, но видно было, что мужчина сдерживает смех.
– А ты знаешь значение своего имени?
– Нет.
– Темная. Ты чувствуешь себя темной?
– Если Вы подразумеваете что-то типа ведьмы, то да, чувствую.
– Ведьмы? – поднял он вопросительно одну бровь.
– Ну да. Мифические существа, колдующие и летающие на метлах.
– А… Земной фольклор, – неопределенно протянул он. – Почему же?
– Видимо, с потерей личности все мои способности…
– Твоя сингулярность, – перебил он.
– Да, моя сингулярность для меня нечто странное, новое и неизведанное. Это как дар… или проклятие, – и я поняла, что мои слова буквально святотатственные в этом мире, поэтому закрыла рот с длинным языком.
Но тут с удивлением услышала:
– Ты не должна так думать. Это не дар, но и не проклятие. Это результат кропотливой работы, максимальной затраты сил и ресурсов, соблюдения свода законов и основ мироздания. Каждый синг – это наивысшая ценность в мире. Так было, и так должно оставаться, чтобы мир существовал. Ну а теперь приступим к работе.
Кроме этого странного разговора, в остальном, вел он себя доброжелательно. Общался со мной исключительно на дружеской ноте, не переставая расспрашивать о самочувствии и достижениях в исследовании моей проблемы. Но его вопросы только еще больше меня настораживали. А когда он упомянул, что для меня лучше, если я первое время буду находиться в пределах корпорации, Алекс не сможет меня часто навещать по причине того, что он проходит процедуру вступления в совет директоров компании, я окончательно поняла, что в заточении.
О Дороу не было никаких известий, она пропала. Эта новость тяготила мое сердце. К тому же я чувствовала себя виноватой, потому что относилась к ней с пренебрежением. Эта история заставила меня переосмыслить наши отношения. И я вспомнила, как она, нарушив устав, не стала заявлять о моей попытке вмешаться в процесс природной катастрофы в Китае. Как начальница на следующий день поинтересовалась моим самочувствием. Как рассказывала с сожалением об извержении в Помпеях. Как хотела поделиться со мной важной информацией, для чего и отключила фиксирующие устройства. Все это не могло не сигнализировать о том, что ее жесткость и надменность лишь проявления внешней оболочки, за которой пряталась совсем другая личность. И то, что в тот момент выжила я, а не она, тяготило меня.
Все утро я была как сонная муха и слонялась без дела, пока новый босс не заметил этого. Он тут же усомнился в моей трудовой профпригодности и попытался уговорить освободить рабочее место на время обследования. Напугавшись, что придется сидеть взаперти в палате, я сделала вид самого трудолюбивого усердного сотрудника и погрузилась в кучу данных, на основе которых систематически заполняла отчеты. Среди них я с тревожным трепетом в сердце рассматривала сведения с Мерапи. Через несколько недель после нашего посещения магма все-таки вырвалась наружу. Лавой и пирокластическим потоком смела ту живописную деревеньку у подножия вулкана, а также навсегда похоронила останки моей бывшей начальницы. Двести девяносто восемь человек погибло… И один синг – гражданин Сварги.
Офис я покидала в расстроенных чувствах, но с надеждой в душе хоть немного развеять сегодня ночью туман таинственности, окружавший плотным кольцом мою жизнь. В палате меня никто в этот вечер больше не беспокоил, как и обещала Алиси. Я не могла дождаться оговоренного времени, и уже была еле жива, измучив себя разными теориями заговора, когда наступило время идти.
Миерия уже была там. Вжавшись спиной в стену, она нервно поглядывала по сторонам, чем напоминала запуганного зверька. И все ее поведение настолько было противоестественно для синга, что мне невольно передалось ее волнение. Вздрогнув при моем появлении, она моментально расслабилась, признав меня.
– Я не знаю, зачем мне это... Сейчас у меня совсем другая жизнь, и есть что терять, – она посмотрела на дверь, за которой спали ее близнецы, взгляд ее потеплел, скованность исчезла окончательно.
Я молча ждала продолжения, опасаясь спугнуть ее.
– Наверное, потому что я скучала по тебе. Мы так и не смогли поговорить после всего случившегося. Нам не дали даже увидеться. Ты ведь не изменилась, моя Киара. Ты не сдашь меня? Ты все та же Киара, хоть и не помнишь меня, но ты должна мне верить. Мы всегда были хорошими подругами, – Миерия взяла мою руку и пристально посмотрела в глаза.
Я была напряжена, но ее слова словно лились из самого сердца, а ее глаза будто проникли в мою душу, окутывая ощущениями теплоты и притягательности. Сердце открылось навстречу этой удивительной странной загадочной девушке. Я сразу поверила, что она говорит правду, и на самом деле мы были связаны крепкой дружбой.
– Ты так напоминаешь мне его. Сейчас словно частица Киана рядом со мной, – ее аура открылась мне на мгновение, и я увидела цвета любви. Ее взгляд светился теплотой и страстью.
– Кому я могу тебя сдать?
– О Ки, никому нельзя доверять. Ни Совету, ни даже собственной семье, – во взгляде полыхнула боль.
Ки… Так называл меня Макс. В сердце кольнуло, послав по телу импульс печали.
– Кого ты имеешь ввиду?
– Твоего отца, – внезапно сказала она.
– Почему? – искренне удивилась я.
– Ты знаешь, что случилось в тот день, когда умер твой брат?
– Я для того здесь, чтобы все понять. Мне только сказали про взрыв в лабораториях.
– Это не так, – она энергично закачала головой, а губы ее сложились в печальную ухмылку. – Тебе известно, что сингам положено управлять своими эмоциями?! Что ни один настоящий синг не позволит чувствам встать на пути долга?! Мы с тобой с детства были лучшими подругами… – странно перескакивала девушка с одной мысли на другую. Я нахмурилась.
– Почему тогда тебя не было на моей церемонии образования пары?
– Ты соединилась с Александром?
– Да.
– Они все-таки объединили ваши семьи, не за счет Киана и Алексии, но за счет вас, – кивнула она. – Что ж, это неплохо. Поздравляю. Ты всегда к нему хорошо относилась. А что насчет того, что я отсутствовала… Так это потому, что мне запретили приближаться к тебе, и входить с тобой в какой-либо контакт. Это просто удача, что мы обе попали в этот центр одновременно. Иначе мы навряд ли когда-нибудь встретились бы. А ты не..? – озарила ее внезапная догадка, и она указала жестом на дверь, за которыми находились ее малыши.
– Нет, что ты! – даже мысль о детях привела меня в ужас. Дети Алекса… А ведь этого, скорее всего, и ждали наши семьи. – Так почему и кто запретил тебе ко мне приближаться?
– Я все расскажу тебе по порядку. Если не помнишь всего этого, начну с самого начала. Я часто была в вашем доме, как твой друг. Меня с детства влекло к Киану. Очень скоро я поняла, что люблю его. Твой отец всегда с презрением относился ко мне и нашей с тобой дружбе, но, как ты рассказывала, твоя мать заступалась за меня. Если бы она знала, чем все обернется, то первая выкинула бы меня на улицу, – она опустила глаза.
– Что ты имеешь ввиду? И почему нам зазорно было общаться? – пыталась я разобраться.
– Ты – Стратим. Это одна из сильнейших фамилий, а я – Лада. Знаешь, какая у меня сингулярность? Я помогаю видеть прекрасное, любить. Мой род тоже очень древний, но синги презирают этот дар. Чего хорошего могут получить отпрыски великих громовержцев от меня? Только нахвататься непотребных качеств, и даже противоестественных в современном обществе. Я была изгоем, и только ты относилась ко мне хорошо. Даже узнав о моей любви, ты не посмеялась надо мной, и я поняла окончательно, что вы не такие, как остальные. Поэтому я привязалась к вам и полюбила вас всей душой. Прошло время, и Киан стал отвечать на мои чувства. Это были самые счастливые моменты моей жизни. Но детство закончилось. И он должен был прекратить юношеские увлечения, потому что у него был долг. У всех у нас есть обязательства… Со временем он должен был образовать пару с Алексией Хорс, и объединить две самые могущественные семьи на Сварге. Чтобы Киан прошел процедуру слияния со мной… – она удрученно покачала головой. – Об этом и речи не было. Для меня у Совета тоже имелся суженый с самых юных лет.
– Я поняла, что семьи играют огромную роль в выборе пары, но не Совет… – пораженно пролепетала я.
– Нет, дорогая, Совет с самого рождения определяет пары, создает семьи. Они будто разводят нас, как животных. Да, с детства нас учат руководствоваться разумом и логикой при каждом шаге, но мы и чувствуем! А они не желают с этим мириться! Но мы не пошли по этому пути. Случилось чудо – и Киан не отказался от меня.
– Что произошло в тот день? – мое внутреннее перенапряжение достигло кульминации. Я понимала сразу, что все закончилось трагедией, но мне нужно было узнать правду.
– Киан нашел выход. Ваш отец подозревал о нас с ним, поэтому вынуждал его преждевременно образовать пару с дочерью Хорса. Киан согласился, не оказывая никакого видимого сопротивления, чтобы получить отсрочку. Он тогда готовился к вступлению в состав совета компании, поэтому много времени проводил в главном корпусе. Там он и застал Дамарка, помощника главы технического отдела, за несанкционированным изъятием заблокированных криптов. Они оставались от осужденных сингов. В то время ходили слухи о недовольстве некоторых сотрудников политикой компании. Твой брат сразу понял, что готовится заговор, и увидел в этом наш шанс быть вместе. Я не знаю толком, что у них там случилось, но Киан убедил его, что он на их стороне, узнал, что они планируют взрыв в главной лаборатории, и имеют схему отхода в убежище. Он, рискуя, уговорил его взять с собой нас. Они просили его о доказательстве верности, поэтому втянули в свой план диверсии. Все это Киан рассказал мне вечером без подробностей. Предупредил, чтобы я не брала с собой вещи и ни с кем не прощалась. Мы просто должны были исчезнуть со Сварги и со всех правительственных радаров. Я сделала все, что он говорил. Я договорилась со знакомой из перинатального центра «СтратимХорс» об экскурсии по отделу, сказав, что хочу проходить там практику. Если все делать официально, я могла бы туда попасть только несколько дней спустя, не раньше. Таким образом, мне удалось проникнуть внутрь. Немного погуляв с ней, я двинулась к условленному месту встречи с Кианом. Он спрятал для меня форму обслуживающего персонала в кладовой перинатального центра, дал мне карту расположения камер и отслеживающих устройств, предоставленную Дамарком, чтобы я могла беспрепятственно до него добраться. В одной из лабораторий, где находились секретные данные, которые так стремились уничтожить мятежники, должен был произойти взрыв. В начавшемся хаосе мы собирались бежать, сменив свои крипты на взломанные, которые должен был нам передать незадолго до взрыва сообщник. Корпус находился на отдалении от всех остальных. Не планировалось, что будут пострадавшие. Иначе Киан ни за что не согласился бы. Я добралась до места встречи подземными переходами. Время шло, но Киан все не появлялся. Потом произошел взрыв. Я не двигалась с места, ждала его до последнего. И он появился. На руках его была Алексия Хорс в бессознательном состоянии, вся в крови. Наивная вздорная девчонка везде следовала за ним по пятам. В тот вечер это сыграло для нее, да и для нас, трагическую роль. Сколько трудов мне стоило, чтобы перестать винить ее во всем произошедшем, винить в гибели моего Киана. Он всегда относился к ней, как к сестре, и не смог бросить ее в беде. В этот день она заявилась к нему на работу и ходила следом за ним, как привязанная. Из-за этого Киан не мог совершить то, что ему было поручено мятежниками. Она всегда была странной, твой брат рассказывал, что Алексия Хорс никак не могла перерасти свою детскую эмоциональность. Он сказал ей, как есть. Что они никогда не будут вместе. Она развернулась и помчалась к кабинету своего отца, то есть прямиком к эпицентру взрыва. Он нашел ее в кабинете. Она стояла у отцовского стола с перерезанными венами на руках и кричала, что ненавидит его.
– Но ведь синг не способен к деструктивным действиям, направленным на самоуничтожение – ужаснулась я. – Как это возможно?!
– Вот именно! Это первый случай суицида на Сварге. Мы были в замешательстве. В шоке! Но Киан точно сказал, что в кабинете никого не было, и она вела себя, как взбесившееся животное. Да и ее раны указывали на то, что порезы нанесены ножом с неровными краями. Ей срочно требовалась помощь, но времени не было. Он схватил ее и бросился бежать, но не успел уйти на безопасное расстояние. Переместиться они не могли, везде были глушители. Из-за этого несанкционированное пребывание Киана на секретном объекте в момент теракта было зафиксировано, да еще с истекающей кровью дочерью Хорса. Когда мы попытались оказать девушке помощь, сингулярность уже покинула ее тело. Мы оказались брошены на произвол судьбы в центре ядовитого улья. И, самое страшное, пути к мятежникам были отрезаны. Он…он уговаривал меня вернутся обратно, в перинатальный центр. Киан обещал, что все будет в порядке, он справится с ситуацией. Что, как только все уляжется, он вернется ко мне. Что он в безопасности, и отец поможет ему. А меня он не сможет спасти, если я не сделаю, как он велит. Появились нейры, и он впихнул меня в шахту лифта. Я сделала, как он сказал. Я ушла. Я бросила его, – она всхлипывала, и слезы текли по ее щекам.
Когда я подняла руки к своему лицу, я поняла, что тоже плакала.
– Ты…ты ничего не могла сделать, – я вытерла влагу и коснулась ее плеча.
– Я ждала его несколько дней, а потом по сети распространилась новость, что при взрыве в «СтратимХорс» он погиб. Я не верила своим глазам и ушам. Он, Алексия, и еще множество людей были признаны жертвами несчастного случая в лабораториях. Но он не погиб тогда! Да, Киан был ранен, но не смертельно. Так почему он умер?! Неужели ваш отец позволил Совету казнить его, собственного сына и наследника?!
– О Боже… Не может быть. Что-то произошло, но я уверена, отец здесь не при чем, – ноги меня не держали от навалившегося груза, и я сползла по стене вниз. Она тут же оказалась рядом.
– Не знаю, но что я могла еще подумать?! Я попыталась узнать правду, пришла в ваш дом. Твоя мать сказала, что Киан погиб, она видела собственными глазами его тело. Также она предупредила меня, чтобы я больше не показывалась в вашем доме и не вздумала приближаться к тебе. Так велел твой отец. Позже ко мне заявился нейр со специальным предписанием, в котором заключалось все, ранее переданное твоей матерью, только уже с законодательной основой. Я поняла, что о моем участии им ничего не известно, поэтому я до сих пор жива. Жива, но не живу, а существую. Я ничего не помню, что было с того времени. Я не сопротивлялась, когда Совет ускорил мое слияние. Очнулась я совсем недавно, только тогда, когда увидела крошечные личики своих малышей. Они – единственное, ради чего я теперь живу. Жаль только, что отец моих близнецов не тот, которого я люблю. Хотя он хороший человек, и разделил всю мою боль, не зная ее источника и не требуя отчета, но я никогда не смогу дать ему и толику тех чувств, которые испытывала к Киану. Теперь ты знаешь все. И я не прошу простить меня, потому что и сама никогда не смогу этого сделать.
– Я последний человек, у которого ты должна просить прощения. Я очень благодарна, что ты мне рассказала все. Я не помню Киана, но я горжусь, что у меня был такой брат. И рада, что у меня есть такая подруга. Жаль только, что мы не можем видеться часто.
– Спасибо. Я была бы рада увидеться еще хотя бы раз.
– Это обязательно случится, – я сжала ее руку в своей и ощутила ответное пожатие. – Скажи, а что конкретно хотели уничтожить мятежники в секретной лаборатории, Киан упоминал?
– Нет, к сожалению, мы даже толком не говорили в те дни.
– А что в правительстве не устраивало заговорщиков?
– Что-то связанное с политикой использования ресурсов. Еще я помню, что он был очень разгорячен и расстроен, будто узнал нечто ужасное. Все бормотал, что это невозможно, и он в это не верит, и даже упомянул о каких-то жертвах, но не отвечал на мои вопросы, и у нас было ограниченное время, которое мы потратили на обсуждение и разработку плана побега. Надеюсь, я чем-нибудь помогла тебе.
– Спасибо. Очень сильно помогла. Ты смелая и сильная, – а думала я о ресурсах, о которых вчера упомянул Володар Род. Политика использования ресурсов.
– Это не так, – покачала она головой, вытирая слезы.
– Это так. Ты могла бы подчиниться предписанию, и я ничего сегодня не узнала бы, но ты не сделала этого.
– Надо уходить, – встрепенулась Миерия. – Знаешь, когда мы собирались бежать, Киан очень переживал, что больше не увидит тебя. И я тоже, – сказала она, улыбнувшись, и от этого ее заплаканное лицо стало в один миг снова прекрасно. И будто внутренний свет рассеял окружающую тьму.