– Ты уверен, что это именно то место, – я нервничала, и не могла скрыть дрожь в голосе. И в который раз внутренне сделала себе замечание за проявленную слабость. Я хорошо научилась скрывать свои страхи и тревоги на Сварге. Теперь же сказывалось постоянное напряженное ожидание нападения. И если ранее я была уверена в безопасности Макса на Земле, как оказалось, ложно, теперь же действительно сильно переживала, что он может пострадать.
– Да. Координаты были указаны четко, – парень держал меня за руку, поглаживая своим большим пальцем мой указательный. Он стоял, облокотившись о машину и скрестив ноги. Поза его была расслабленной, но я знала, что Макс полностью собран и готов к молниеносным действиям. Другая рука его покоилась в том же кармане, куда он ранее положил пистолет, и это являлось еще одним доказательством, что он был готов к возможным неприятностям.
Можно сказать, мы пересекли половину земного шара, чтобы отыскать заданное местоположение встречи. Вокруг была пустынная местность, и только вдали вырисовывалась линия лесной полосы. В прокате мы взяли старый внедорожник, ничем не напоминавший сногсшибательные тачки, которым Макс отдавал предпочтение раньше.
– Кризис? – пошутила я, намекая на экономическую обстановку в мире, когда мы ехали на окраину города для встречи со связным.
Мы решили использовать сингулярность только в экстренном случае, поэтому вместо мгновенного перемещения, мы тряслись по давно не ремонтированным степным дорогам. Конечно, мы не могли покинуть Таиланд с помощью самолета. Я не имела заграничного паспорта, а мою идею, попробовать материализовать копию документа Макса, изменив номера и данные, он отбросил сразу. Как Макс объяснил, даже если документ пройдет, а на пропускных пунктах нам удастся повлиять на людей ментально, внушив им, что с паспортом все в порядке, то есть еще опасность засветиться в системе распознавания лиц, используемой в широком спектре во всех аэропортах мира. Поэтому здесь все же пришлось нарушить наше табу. Но, как только мы оказались на материке, дальше мне довелось вспоминать, как передвигаются нормальные люди.
– Поражен осведомленностью, учитывая твои редкие визиты, – он улыбнулся.
– Ты будешь еще больше поражен, насколько подробной информацией я владею в подобных областях. Моя работа на Сварге напрямую была связана с обработкой статистики, касающейся всей этой чертовщины. Мне известно, кто стоит за крещендо обстоятельств, которые привели к мировому кризису. Экономика, политика, эпидемии, природные катаклизмы – везде прослеживаются следы «СтратимХорс». Не ясно только самое важное – зачем они это делают.
– Думаю, все люди одинаковые. А причины всегда две – деньги и власть.
– Но почему так безжалостно и негуманно? – в этот момент мне было на самом деле неудобно за принадлежность к династии тиранов.
– Намекаешь, что твоя раса такая древняя, что обязательно должна придерживаться гуманистической морали? Даже на Земле большинство людей, скандирующих во все горло об этом, либо фанатики, либо просто прикрывают таким образом очередные свои выгодные сделки. По мне, твои синги у власти считают свои сингулярные морды настолько офигительно крутыми и развитыми по сравнению с нами, что мнят себя просто богами, которые должны повелевать бесхребетным стадом.
Я немного помолчала, ощущая гнев, исходящий от него.
– В некотором роде они и есть боги, – тихо сказала я, решившись, наконец, заговорить. Я просто обязана была рассказать ему известную мне правду. Столько теорий происхождения человека на Земле: эволюция, религиозные темы, инопланетные. Я не знала, как он отнесется к тому, что моя раса повлияла на появление разумной жизни на его планете. Возможно, он уже задумывался раньше над вопросом, почему мы так похожи. И ему приходила в голову мысль, как так вышло, что на двух разных планетах могла образоваться абсолютно идентичная внешне форма жизни. Вероятность такого практически минимальна, с точки зрения биологии. Поэтому, само собой, напрашивается вывод, что мы связаны. Но в то время, пока они вставали с колен и налаживали свое бытие, обретая знания, обрастая опытом, изобретая новое, синги эволюционировали и совершенствовались.
– Что ты хочешь этим сказать? – глянул на меня Макс, отрывая внимание от дороги.
– Синги имеют отношение к возникновению человечества на Земле, – сказала я, опустив голову вниз и уставившись на свои колени.
Машина резко затормозила, и я невольно вытянула руки, схватившись за панель над бардачком. Не хватало только, чтобы подушка безопасности поработала над изменением моей внешности. Хотя навряд ли в этом динозавре были детали, отвечающие за безопасность.
– Неужели? – Макс повернулся ко мне всем корпусом. – И какое?
– Володар сказал, что он из рода Создателей… Что, все живое на Земле – детище сингов. Подробностей я не знаю. Но предполагаю прямое значение его слов. Я копалась в мифологии Земли и нашла нечто странное. Возможно, это совпадение, но существуют мифы, в которых бог Род – создатель мира и отец остальных богов. Володар носит такую фамилию, и у нас он главный… Кроме того, Алекс однажды упомянул, что именем, которое носит мой род, на Земле назван морской бог. В дальнейшем он отказывался со мной это обсуждать, уходил от темы, и я так и не смогла понять, серьезно ли он тогда это сказал. Ведь при встрече он еще заявил, что голубая планета является владением моей семьи, а на деле все оказалось совсем не так. То есть не совсем так. Все запутано. У вас в сети я, действительно, нашла информацию о Стратим-птице, владычице морских ветров, бурь, погоды, моря. В сказаниях говорится, что ей подвластно целые материки опустить под воду и прочие ужасы. Но окончательно меня насторожило, когда я начала вводить в поисковик остальные, известные мне на Сварге, фамилии. Моя мать из рода Перон, мой дядя носит это имя, а Перун – бог грозы. Грозы – понимаешь?! Я формирую искровые электрические разряды! Все сходится! Хорс – бог солнца, а при тренировках Алекс, обжигал меня горячими сферами, похожими на солнечные снежки. Мараз – фамилия Дороу, моей начальницы, если опустить последнюю букву, может означать богиню смерти, и она на самом деле спокойно рассматривает смерть невинных людей. Лада – богиня любви и красоты, а сингулярность Миерии направлена на созерцание прекрасного в природе, Ян Велес из коммерческого отдела… список можно продолжать бесконечно, и всюду одно и то же! Наши имена, передающиеся из поколения в поколение тождественны земным богам. А если учесть продолжительность жизни сингов и хронологические различия между нашими Вселенными, теоретически можно допустить, что мои предки, причем не такие уж и дальние, сделали возможной жизнь на Земле. А то, что люди так детально отразили их в своих древних письменах, говорит о близком общении с праотцами – сингами.
Речь лилась из меня потоком, и я уже не могла ее остановить, делясь своими доводами и сомнениями. Ни с кем я еще не была так откровенна, никому не рассказывала теории, крутившиеся в моей голове. И только ему я могла довериться, как ни больно мне было говорить такие ужасные вещи о моей расе. Я замолчала, наконец, выговорившись. Возникла пауза, Макс явно переваривал информацию, опустив голову и уставившись на руль. Все вокруг кричало о том, как тяжело ему сейчас было.
– Прости, я должна была сразу сказать, но мне не хотелось портить такие чудесные выходные, – я коснулась ладонью его щеки и почувствовала, как напряжена челюсть, как ходят желваки. Видела, как потемнела аура, выражая гнев, растерянность и подавленность.
– Боги, значит… – он глубоко вздохнул, вскинул голову и выпрямил спину. – О чем еще ты молчала?
– Незадолго до тебя пришел Володар. У нас состоялся довольно откровенный разговор. Я не совсем поняла его, но он упомянул, что люди нужны сингам, а синги нужны людям. И пока будет так, Земле не угрожает Извлечение. Но если все изменится, то оно произойдет.
– Теперь я тоже ничего не понимаю. Ты говорила, что вы с Алексом поженились, чтобы предотвратить Извлечение?
– Мы не поженились. Мы проходили процедуру слияния в пару, но она была сорвана, – поправила я его автоматически и прикусила язык, увидев всполох ярости в его биополе. Мне стало стыдно за свою вспышку. На сегодня у него и так достаточно потрясений, чтобы я еще подливала масла в огонь дотошными неуместными комментариями. Тем более, слияние куда хуже свадьбы, и от семейной жизни нельзя отделаться разводом.
– Если люди нужны сингам, то почему они собирались взорвать к черту всю нашу планету?
Я пожала плечами, не в силах ответить на его вопрос.
– Зачем люди сингам? Почему работает отдел статистики происшествий? Зачем «СтратимХорс» нагнетать несчастья и катастрофы на землян? Зачем вообще этот проект? И, если моя теория происхождения человека верна, то для чего синги это сделали? Все это мучает меня уже очень долго.
– Но, судя по словам Володара получается, что от тебя не зависело, произойдет ли Извлечение, – все-таки усмотрел он камень преткновения.
– Думаю, меня ввели в заблуждение, – честно призналась я.
– Алекс?!.. – яростно прорычал Макс.
– Нет. Он ни при чем, – поспешила я разуверить его.
– Так что же произошло?
В воздухе стояло напряжение. Он был, действительно, зол.
– «СтратимХорс» руководило проектом, связанным с Землей. Алекс нашел у отца документы, где упоминалось, что Земля подлежит Извлечению, не смотря на то, что на ней имелась разумная форма жизни. Возмутившись, он обратился к отцу, но тот заявил ему, что это ошибка, и за гуманоидов приняли приматов. Алекс отправился узнать, так ли все на самом деле, потому что в случае, если действительно существует разумная жизнь, Извлечение противозаконно.
– Да, ты говорила. Так он оказался на Земле, – нетерпеливо прервал меня Макс.
– В этот проект было вложено много ресурсов. Как оказалось, среди главных акционеров были члены Совета Старейшин. А обычные граждане Сварги до сих пор и понятия не имеют об экспериментах в этой области, как впрочем вообще о существовании Земли. Не знаю, по какой причине, но Совету и Тернусу Хорсу, отцу Алекса, было выгодно Извлечение. Мой же отец занял место оппозиционера и подал иск. Не уверена, что он на совсем уж хорошей стороне, потому что его цели – это эксперименты и продолжение изучения разных аспектов планеты и жизни на ней, но, по крайней мере, он против ее уничтожения. Но иск все же был проигран. В этот момент Алекс и предложил объединить усилия, чтобы остановить изъятие мощности. Его отец дал согласие, с условием, что мы образуем пару. Поэтому мы оказались в безвыходной ситуации.
– Зачем ему это?
Я сразу поняла, что он о Тернусе Хорсе.
– Как сказал Алекс, он заинтересован в объединении наших семей, и готов пойти на такие уступки, потому что считает их временными. И мы позволили ему думать так.
– Не понимаю.
– Наши семьи – одни из самых могущественных на Сварге. Слияние было задумано, кажется, еще до нашего рождения. И мы – единственные наследники обеих ветвей, – я вздохнула. – У пары сингов рождается всего два ребенка – близнецы, и больше женщина синг не может иметь детей.
– Это странно.
– Яйцеклетка созревает всего один раз. Это значит, что из двух сингов получается максимум два. Это ведет к демографическому кризису. Потому что численность неустанно снижается, но прироста населения нашей расы никогда не происходит. Мы долго живем и не болеем, но это не спасает от смертей, возникающих при несчастных случаях или насильственной смерти. Именно поэтому синги со всей серьезностью относятся к своим обязательствам продолжения рода. И именно поэтому зачастую чувства отодвигаются на задний план. Я это понимаю.
– И ты поддерживаешь их варварские методы?
– Нет, я сказала, что понимаю. Они продиктованы необходимостью. Пару определяют с детства. Семьи с одинаковой по мощности сингулярностью объединяются в первую очередь. И… – я запнулась, но должна была договорить до конца.
– Что «и»?
– Сингам запрещено вступать в отношения с представителями других рас, – выпалила я, с сожалением глядя на него. – Но этому тоже есть логичное объяснение. При смешении рас у детей пропадают способности к сингулированию.
– Что ж, очень рассудительно, – саркастично заметил Макс, опуская взгляд на руль.
Его четко очерченный профиль вызвал у меня прилив бесконечной любви.
– А что ты думаешь об этом? Снова все понимаешь и принимаешь? – продолжил он после паузы.
– Макс, – я положила руку ему на плечо и нежно погладила, – для меня это означает только одно – то, что мы не сможем быть вместе на Сварге. Но я не считаю ее своим домом. Для меня дом там, где ты. Я волнуюсь лишь о том, сможешь ли ты быть со мной, зная теперь все обо мне, особенно о… некоторых репродуктивных ограничениях моей расы, – ко мне снова вернулась способность краснеть при разговоре с ним, потому что я почувствовала, как щеки опалил жар.
– Близняшки, значит, – усмехнулся он, поворачиваясь ко мне со своей фирменной полуулыбкой.
Я кивнула, продолжая полыхать.
– Так далеко я, конечно, не думал, – немного расширил он глаза, искоса изучая меня. Но ведь уже хорошо, что мы совместимы.
– Не точно. Ты должен знать, что, возможно, у нас возникнут проблемы с… с продолжением рода, – совсем смутилась я.
– А ты сможешь с этим смириться? – внимательно глядя на меня, спросил он.
– Ради тебя я могу все, что угодно… – выдохнула я со всей искренностью, чувствуя, как мной овладевает страх. Я ждала его ответа и понимала, сейчас, когда все карты раскрыты, решится вопрос о нашем будущем.
– Я с тобой в любом случае. Если у нас не будет детей, значит, так надо, а если целых два… да еще без сингулярных заморочек… Даже к лучшему, что они не вздумают исчезнуть у меня из рук, как только с чем-то не согласятся, как их мамочка, – хохотнул он.
– В точку, – я обхватила его руку, положила голову на плечо и тут же ощутила на макушке горячее дыхание и легкий поцелуй.
– Теперь, когда Володар Род признался, что Извлечение отложено исключительно по его инициативе, я вообще перестала что-либо понимать. Не ясен смысл слов о том, что люди нужны сингам, а синги необходимы людям. Если это так, то почему вообще стоял вопрос об Извлечении? Может, мятежники прояснят все эти вопросы? – с надеждой предположила я.
Макс посмотрел на часы.
– Черт! Мы опаздываем.
Теперь мы стояли посреди пустыни, поделенной на две половины извилистой дорогой. Окружающая природа была необычайно статична. Все вокруг замерло, не подавая признаков жизни, и только изредка порывы ветра несли вдаль засохшие мохнатые шарики «Перекати-поле».
– Наверно, их нет, потому что мы опоздали, – неуверенно заметила я.
– Они заинтересованы в этой встрече. Здесь что-то не так. Не угодить бы в ловушку…
– Не волнуйтесь. Нет никакой ловушки, – раздался спокойный голос позади нас. Макс резко развернулся, выпустив мою руку. Теперь он стоял впереди, закрывая меня спиной. Рука его все так же была в кармане, сжимая пистолет.
Пришелец отступил в сторону, чтобы снова взглянуть на меня. Макс тоже интуитивно шагнул, заслоняя мне обзор.
– Киара из рода Стратим, полагаю?
– Да, – я выступила из-за широкой спины Макса, который тут же предупредительно схватил меня за руку, вынуждая остановиться около себя. Как будто я по своей воле подошла бы ближе к чужаку.
– Мое имя Радо из рода Гаст. Я хорошо служил в компании твоего отца, долго и верно, пока не узнал, какую политику ведет «СтратимХорс». Тогда я не смог больше лояльно относиться к происходящему и покинул ее. К сожалению, с моей должности просто так не уйдешь.
– Поэтому вы участвовали в сговоре, чтобы уничтожить лаборатории и людей, которые там находились, – презрительно сказала я.
– Всегда приходится чем-то жертвовать. И, раз ты здесь, то знаешь, что «СтратимХорс» делает это постоянно.
– Расскажите, что вы узнали, если решились на такое?
– Мы не можем здесь долго находиться. Вы получите информацию в нашем Совете. Следуйте за мной, – он потянулся к своему устройству на руке.
– Нет, – выпалил Макс.
Радо поднял голову от крипта. Я тоже удивленно смотрела на своего спутника.
– Мы хотим обговорить все здесь, – твердо произнес он.
– Я не имею таких указаний, – покачал головой мужчина.
– Почему мы должны вам верить, если мне известно, какие вы имели цели относительно нее ранее?
– Вы нуждаетесь в нашей помощи так же, как и мы заинтересованы в содействии Киары Стратим. Ей необходим крипт, убежище и… ответы, – он мельком улыбнулся мне, но в улыбке его не было ни грамма теплоты, от чего на миг показалось, что идти с ним, действительно, плохая идея. – Я говорю с вами откровенно, поэтому того же жду от вас. – он будто почувствовал мое замешательство.
Во мне боролись противоречивые чувства и мысли, перекликаясь с подобными сомнениями в голове Макса. После недолгого консилиума между нами и подозрительно затянувшимся молчанием, мне удалось перевесить доводы за путешествие к общине сингов. Макс простонал у меня в голове, и сдался.
– Я знаю, что вы хотели похитить меня, чтобы повлиять на моего отца. Но этот план будет для вас заведомо провальным, потому что отец уже давно не является главным акционером компании. «СтратимХорс» ему не принадлежит.
Я ждала от мужчины перед нами хотя бы какой-то реакции, но он только спросил:
– Вы пойдете со мной?
Я снова повернулась к Максу и посмотрела в нахмуренное лицо. Глаза его недоброжелательно прожигали синга, но стоило ему перевести их на меня, они засветились мягкостью и мольбой, вопрошая отказаться от затеянного. Я послала ему обнадеживающую улыбку, повернулась к Радо и кивнула.
Макс направлял меня в сингулярном прыжке, как я некогда тянула его за собой, с той лишь разницей, что не знала конечного пункта назначения. После того, как траектория была задана, Радо путем синхронизации криптов сверил маршруты, и через несколько мгновений я ступила в знакомую ранее местность.
Ничего не изменилось с той встречи. Местные бросали все те же загадочные угрюмые недоверчивые взгляды. Только теперь я знала, кто они и кем являются мне, как и то, почему эти люди с осторожностью относятся к посторонним. Особого расположения из-за общего происхождения я к ним не почувствовала, зная, что многие сыграли немаловажную роль в диверсии в лаборатории. И, как следствие, гибели моего брата и остальных людей.
В зале, где нас принимали и в прошлый раз, собралось теперь больше народа. Некоторых я помнила по прошлому визиту, а вот увидеть среди них знакомого синга было приятно. Рен кивнул, отвернулся и что-то сказал стоящему рядом высокому парню. Я всмотрелась внимательнее, потому что в какой-то момент мне показалось, что я уже встречала его раньше, но так и не вспомнила, где могла видеть этого человека. Скорее всего, его лицо запало мне в память во время предыдущего визита. А, может, сказался синдром Капрга, которому поспособствовали идеально правильные симметричные черты очередного красавца – синга.
– Киара Стратим, Максим Домлатов, рады видеть вас. Вы приняли правильное решение, – так торжественно провозгласил синг, сидевший в середине на возвышении, что я ощутила, как по телу пробежали мурашки. – Мы не первый раз встречаемся. Позвольте на этот раз представиться. Мое имя Бранен род Удрзец.
Сомнения прокрались в мою голову, и я напрягла память. Точно. Я почти уверена, что это имя упоминалось в славянском пантеоне богов. Вот только видела я его просто в списке, а конкретно о нем не читала. Я мысленно поделилась с Максом своим воспоминанием. Периферическим зрением я увидела, как он нахмурился еще больше, но взгляда от представившегося синга не отвел.
– В знак доброго расположения к вам, мы хотели бы преподнести подарок, – продолжил он после небольшой паузы.
Слева мелькнула приближающаяся тень. Одновременно повернувшись в ее сторону, мы увидели Рена, несущего в руках крипт, и расслабились. Подойдя ближе, он, как положено по этикету, остановился на небольшом расстоянии от нас, не пересекая черту личного пространства, посмотрел на Макса, а затем на меня и протянул ко мне руки в приглашающем жесте. Я послушно дала ему взять мое запястье и обернуть вокруг него устройство. Сначала оно обтянуло руку, как вторая кожа, а потом я ощутила укол, оповестивший, что крипт взял образец моего ДНК. Через минуту экран загорелся, а Рен продолжил копаться в своем планшете. Я уже видела подобный у него ранее, когда мы обезвреживали приспешника Володара. Техник выполнял свою работу в кромешной тишине, которую мы не смели нарушить, хотя у меня в голове копошились уточняющие вопросы по поводу происходящего. То же напряжение исходило и от Макса. Я смотрела на дисплей, где с большой скоростью мелькали цифровые коды, а через некоторое время в моем подсознании возникло расширенное табло, означающее, что соединение установлено. После этого Рен отсоединился. Макс немного расслабился.
– Спасибо, – прошептала я ему, на что он лишь кивнул, и тут же удалился.
– Теперь у тебя есть крипт, который не позволит нейрофагам идти по твоему следу.
– Благодарю.
– Готова ли ты сотрудничать с нами?
– Я хотела бы узнать, что конкретно вы имеете ввиду, и, если цели наши совпадают, мы с вами.
– Наша цель, как и у любого живого существа, выжить.
– Мы пришли сюда добровольно. Вы обещали не причинять ей вреда, – напомнил Макс.
– Мы понимаем. Конечно. Мы на одной стороне, – ответил Бранен. – Большинство сингов, находящихся здесь, являлись когда-то сотрудниками корпорации «СтратимХорс». Ты ведь тоже сотрудник этой компании. И думаю, пришла ты сюда потому, что также не всем довольна, верно?
– Да, у меня много вопросов относительно политики компании.
– Все мы смиренно выполняли свои обязательства, веря в одну нерушимую истину – все, что делает наша цивилизация, направлено на благо и процветание общества. Я владел совсем небольшой долей акций этой компании, но не входил в совет директоров. К сожалению, оказалось, что я был не полностью осведомлен, чем конкретно занимается этот холдинг, а лишь получал доход, не вникая в суть. Аарон, мой сын, исполнявший на тот момент функции руководителя отдела регистрации поступающей энергии, просветил меня, – он посмотрел в сторону, и я, проследив за его взглядом, наткнулась на человека с угольно-темными волосами и такими же глазами, которые обожгли меня льдом.
Я невольно съежилась, физически ощущая, исходившие от него, холод и равнодушие. Казалось, будто бездушная маска наблюдала за мной, заглядывая в самые уголки моей личной вселенной. Уголок его губ дернулся, словно он прочитал мои мысли, и с надменным видом синг кивнул. Я почувствовала на запястье легкое касание тыльной стороны руки Макса, будто случайное, моментально развеявшее неприятное ощущение.
– Когда стало известно, что мы не просто наблюдаем, тестируем и фиксируем, но намеренно наносим вред целой цивилизации разумных существ на Земле, многие возмутились. А позже мы узнали, что неминуемо Извлечение. Недовольных уже было больше. Мы решили, что надо действовать, но аккуратно, так как были связаны документами, которые не позволили бы нам разглашать сведения компании. Распространение коммерческой информации «СтратимХорс» приравнивается к государственной измене и карается самыми строгими мерами. Знаешь, что это?
– Нейрофаги, – еле выдавила я, чувствуя, что в горле пересохло.
– Так они и поступили с теми, кто не успел с нами уйти, – печально склонил голову он.
– Но мне сказали, что никого не смогли поймать!
– Всему ли ты веришь, что тебе говорят, Киара Стратим? – зло сказал Бранен. – Та же диверсия в лаборатории, которой запугивают обычных людей, это лишь вынужденный маневр, чтобы мы имели возможность выбраться со Сварги. Нас раскрыли и был отдан приказ на арест. Ничего больше не оставалось, и нам искренне жаль, что пострадали люди.
– А мой брат? – с надеждой почти простонала я дрожащим голосом.
– Ничего не известно о твоем брате. Синг, через которого он связался с нами, не смог уйти от нейров, а значит, преобразован в нейрофага. Скорее всего, он разделил ту же участь, если не вмешался Крон Стратим.
– Не вмешался, – последний лучик был погашен жестокими словами Бранена Удрзеца. Я почувствовала пожатие руки Макса, но не смела поднять головы от пола, опасаясь расплакаться, если увижу в его глазах жалость. Я не помнила брата, но знала точно, что люблю его. Как знала и то, что его поиски – мой долг, моя цель. Поэтому понадобилось несколько мгновений, чтобы заставить себя успокоиться, выровнять дыхание и сердцебиение, заштукатурить трещину в своем биополе, и я уже вскинула голову, твердо намереваясь выторговать свои условия.
– Я знаю, как вы изначально намеревались поступить со мной. Вы хотели повлиять на моего отца через меня. Но этот план не сработает. Отец не смог помочь моему брату, когда его обвинили в измене. Совет забрал его. И Крон Стратим не имел возможности помешать им. Не сможет сделать и теперь, для меня. Он больше не является владельцем основного пакета акций «СтратимХорс». Всем заправляет Совет Старейшин. Тернус Хорс и Володар Род.
Вокруг послышался шум и недовольный гомон. Зал наполнился возмущенным шепотом, среди которого снова и снова отчетливо звучало имя Володара.
– Мы подозревали, что Совет причастен к противозаконным негуманным действиям «СтратимХорс», но прямых доказательств у нас не было. Чем ты можешь подкрепить свои слова?
– Так сказал мой отец. Это же я услышала от Володара.
– Володар, – нахмурив брови, подался вперед Бранен, – главный Старейшина из Совета. Именно к нему мы обратились, чтобы разоблачить членов совета директоров «СтратимХорс».
– Не могу поверить, что он предал нас. Мы не можем безоговорочно ей верить, – выступил вперед синг в темных одеждах.
– Этот вывод вполне логичен, – размышлял вслух Бранен. – Компания иногда выполняла государственные заказы… Полная их солидарность в политике к Земле не укладывается в голове, конечно, но, если представить, что акции корпорации принадлежат членам Совета, это может многое объяснить. – Казалось, он уже обращается к остальным сингам, забыв о нас. – Володар дал разрешение на Извлечение Земли вместе со всем живым на ней, с людьми! Это прямо указывает на его позицию!
– Его действия попирают все законы сингов! – воскликнули со стороны.
– Противозаконно!
– Что мы можем, если это происходит с ведома главного синга, находящегося у власти?!
– Они все замешаны! – раздавалось с разных сторон.
Я прокашлялась, внезапно решившись.
– Может быть, и нет.
Все обернулись в мою сторону, и я почувствовала себя на театральной сцене маленькой девочкой, внезапно позабывшей слова.
– Я хочу сказать, что точно знаю о Володаре, но другие члены Совета могут не догадываться о его делах. В истории существуют прецеденты, когда правители брали на себя слишком много власти.
– Ясно одно – мы не можем никому доверять. Сейчас же самое главное, исключить Извлечение. Теперь это не только угроза всему живому на планете, но и нам, так как здесь теперь наш дом, – Бранен обвел собравшихся взглядом.
– Пока угроза остановлена. Временно, по крайней мере, – я быстро взглянула на Макса, – Володар сказал, что люди нужны сингам, а синги нужны людям. И пока так будет, Извлечения не произойдет. Вы понимаете, о чем он мог говорить?
Возникло молчание, и в тишине я различала только звуки своего дыхания. Некоторые переглядывались, но по их лицам не возможно было прочесть какие-либо эмоции. Поэтому я остановила взгляд на главном из них, ожидая его ответа.
– Мы не знаем, – выдохнул он. – Над Землей и ее обитателями постоянно проводятся эксперименты… Позиционируется они, как действия, необходимые для научных целей и исследований, призванных гармонизировать Вселенную. Что еще? Образовались некоторые индивидуальные, присущие только данной планете, новые звенья, пополнившие нашу таблицу химических элементов. Но ничего сверхценного или незаменимого. С Земли получают монументальные потоки энергии, которые преобразовывают в сингулярные. Но подобную мощность можно получать и из других ресурсов. От того же Извлечения выброс будет такой силы, что поставляемая с голубой планеты энергия – просто крохи. Тогда пропадает смысл в изначальной работе компании по зарождению и поддержанию жизни здесь. Но наши люди были задействованы далеко не во всех отделах корпорации, поэтому мы можем что-то упускать из вида.
– Вы хотите сказать, что появление разумной жизни на Земле было преднамеренно устроено «СтратимХорс»? – буквально выплевывая слова, спросил Макс.
«Макс, об этом же говорил Володар. Вот почему синги нужны были людям», – послала я ему мысль, ощущая его напряжение.
– Вы, двое, разве не заметили, насколько схожи по строению и функционированию ваши организмы? А флора и фауна обеих планет практически повторяется, лишь с некоторыми изменениями. Зарождению всего живого в пределах Солнечной системы, как называют ее земляне, твой мир обязан нашей расе. Уже несколько поколений сингов трудится, поддерживая жизнь на Земле, – его голос звенел от гордости и торжественности.
– Но зачем это вам? Захотели поиграть в богов? – зло спросил Макс.
– Мы лишь выполняли свою работу, и не обладаем такой информацией. Зато ответить тебе могут те, кто стоит за истоками компании, а не является рядовым орудием, как все, собравшиеся здесь. Например, Крон Стратим, – в заключение сказал Бранен, переведя на меня внимательный взгляд.
– Возможно, я могла бы уговорить его…помочь нам, – я намеренно выделила, на какой я стороне. – Отец, может, знает ответы на наши вопросы, да и у меня самой к нему много претензий, но сейчас он такой же винтик в работе огромного монолита. То, что происходит, ему самому не по вкусу. – Я обвела взглядом каждого синга в помещении. – И я знаю, что предложить Крону Стратиму, чтобы он присоединился к нам. Но вы должны помочь мне.
– Говори.
– Я хочу найти брата.
Бранен вздохнул, этим выразив все свое мнение по поводу моего замысла.
– Невозможно. Если он и жив, то теперь лишен сущности и преобразован в нейрофага.
– Я… я знаю. Но ведь это обратимый процесс! С вашей помощью я найду его, проникну в НХЛ и верну ему личность, – я застыла, изо всех сил сдерживая эмоции. Образовалась пауза. Бранен опустил взгляд в пол, размышляя.
– Мы должны посовещаться. Вы же пока можете расположиться на отдых. Вас проводят.
– Если мы найдем Киана, Крон Стратим будет вам благодарен, а такой сильный союзник много значит в тяжелой и неравной борьбе.
Бранен кивнул.
– И еще вопрос, – подняла я палец вверх. – То, какую роль синги сыграли в человеческой истории, мы поняли, но не поняли другое. Я работала в отделе статистики и видела многое, что делалось с подачи «СтратимХорс». Зачем?
– Что зачем?
– Цель всех этих экспериментов? Зачем политические каверзы, болезни, кризисы, катастрофы? Я не понимаю. Вы сказали, что думали, будто синги делают все во благо Вселенной. Это в общем, но почему именно так? К чему человеческие страдания?
Все вокруг снова затихло. Лицо Бранена смягчилось.
– Мы слишком поздно начали задавать себе подобные вопросы и часто размышляем об этом. Возможно, таким образом приняты меры регулирования численности населения. Как нейрофаги призваны сохранить равновесие энергетических потоков во Вселенной, истребляя и поглощая инородные всполохи, чтобы избежать разрушения континуума. Но точного ответа не знаем, – повторил он слова, прозвучавшие ранее.
«Ты ему веришь?», – возник голос Макса в моей голове, когда мы уже выходили из вмиг зашумевшего за нашими спинами зала.
«Не знаю».